Чем ближе Ноябрь, тем больше хочется огоньков и вкусных тёплых запахов. Такого, канонично-полусказочного предРождества из фильмов. И свечки, больше свечек хороших и разных. Неимоверно сладко-ванильная, которую отправляла мама, несколько имбирных из Икеи, оттуда же какая-то вроде бы морская (или зимняя?)... Ещё одна абсолютно прекрасная из Лонга - называется Skog, написано "calm of the boreal forest", и пахнет она восхитительной всепоглощающей свежайшей Ёлкой. Я взяла маленькую, в следующий заезд надо обязательно цапнуть ещё пару больших.
Море со снежным берегом, и брызги на бортах циркуля превращаются тоже в снег, а не лёд. А речки на фоне всего этого внезапно тёплые. Когда босиком по скользким камням. И деревянные домики с живым огнём - это что-то всегда своё. Островные каникулы.
Что начало, что конец полярного дня - время нежности. Мы придумали, как покрасить спальню - чтобы часть тёмным-тёмными ночным синим с огоньками, а часть - первый снег с золотисто-тёплыми травками и розоватым уже-не-солнцем.
У меня есть лист наклеек с ёжиками. Там есть три про Лёньку - два велосипеда и ёжик, который держит удочку с рыбкой, и считает "раз-два-три". Ещё там есть ёжик с гитарой. И три ежиные жопки с хвостиком.
А ещё фишка ёжиков в том, что когда ты смотришь, сначала кажется, что ёжики улыбаются от уха до уха. Но потом ты присматриваешься, и понимаешь, что вот это вот - подбородок. А мордочки у ёжиков выше и они такие... слегка грустные. Вот так вот. Коварные ёжики.
В какие-то моменты наступает тишина, которая невыносима, но при этом музыка, крутившаяся в плеере обычно, - слишком плотная. Даже просто фортепиано и скрипка без слов, просто что-то инструментальное. Под такое состояние нужны тихие голоса и гитары. И старые или просто не самые профессиональные записи, в идеале - магнитофон с живой шуршащей кассетой и щелкающими кнопками. Или пластинка. Но мне, наверно, привычнее магнитофон.
Хотя пластинок тоже хочется. Они, с одной стороны, откуда-то со второго этажа дачи, из большой комнаты с камином, кучей игрушек и домами из стульев, кресел и одеял. Бременские музыканты, крылатые качели, истории про пса Пифа, обложка с рисованным лягушонком в короне на фотографии рук на фоне леса - пластинку я слушала один раз, а потом она пропала. И сказки, сказки, сказки... С другой стороны - ... наверно это можно назвать словом "эстетика", которое мне не нравится. Своя атмосфера.
Сказки приходят с ночью сами собой, уже другие, но сказки. Про Старостина, который выходит гулять из своего дома, и наше живое сияние - его следы, как в мультике "Песнь Моря" у духов и в других легендах. Про то, что снег на самом деле здесь сам появляется зимой из вечной мерзлоты, а потом ветром разносится и укладывается слоем везде (а дома ему мешают - вот в чём заключается самое коварное влияние людей на Арктику). Про загадочное место Нукватор (спасибо Рыжей, которая это название впервые озвучила из моих вечных "Ну ква") и его территории, изобретения и прочих жителей.
Сказки и истории. Иногда нерассказательно-короткие - как кидались снежками и роняли друг друга на скользком склоне "короткой дороги" по пути домой. Иногда прикладные - громоздкая посылка в двадцать пять килограмм при хорошей упаковке и подходящих погодных условиях (ну и рельефе, но в меньшей мере) от почты отлично катится по льду без каких-либо приспособлений, а с доставкой на четвертый этаж могут помочь удача и хорошие соседи. Чаще всего - про кошку и ... (шлем из банки от йогурта, ряженку, лазерную указку, прогулки по сушилке для одежды, текущий кран и прочее, прочее, прочее).
Книги появляются в жизни в _тот_самый_момент_, у каждой свой, нужный. Когда-то просто попадаются и цепляют обложкой, или автором, или аннотацией, или историей, с книгой связанной, не обязательно даже тебя, но от того, кто оказывается рядом, как-то к тебе попадают. Когда цепляют раньше времени, затаиваются и выжидают на полках, или в читалке, или в списке на память, или просто где-то в голове - ты их периодически осторожно трогаешь-пробуешь, а они ершатся и упираются цеплючими лапами, пока не дождутся своего _того_самого_ времени. Фрай ждал лет восемь, Куваев пришел сразу целой волной, Аромштам случайно попалась маме. "Дом в котором..." когда-то давно попадалась нам с ней в каком-то журнале, и советовалась, и мелькала в сети, пока не началась эта полярка. Чтобы уйти в книжку с головой, нужно время (выныривать очень тяжело в бытовые дела и работу, и спать иногда надо), и ты сидишь и выжидаешь в ответ, как книга. Но в свой момент книга приходит под ноги краем пирса над озером, и тогда - только падать спиной вперед и тонуть. Только вода где-то сверху тихо плещется, и круги бегут. Книги почти так же коварны, как ёжики.
"После всего, что я узнал тут,
После всего, что я нашел,
После всего, чем верят и ждут,
Останется что?"
Гр. Полухутенко