Ночью здесь непривычно высокое небо. Всё такое же близкое, но днем оно почти лежит на берегу, на горах туманами и облаками, и синим своим вечным светом, и цветными закатами - низко-низко. Не давяще, но почти касаешься ладонями, если руки вытянуть. А ночью - звезды мерцают и падают, очень яркие, очень четкие, и горы под ними в снегу выше и больше.
Зелёные всполохи - полосками, завитками, волнами... радугой тройной с берега на другой - когда берег, когда остров. Северное сияние, от которого веет не огнем - слишком плавное, неторопливо-спокойное, незаметно-стремительное в движении, - а китами и морем. И углём - затухает, разгорается, мерцает, а звёзды вокруг искрами.
Трещотки ангаров под ветром и сухой колкий шелест снега. Когда ветер становится действительно сильным, он не воет, он глухо бьётся в стены и шелестит. Скрип снега, скрипы железных дверей, скрип полозьев, оглушающее скрежетание тормоза по камням и льду. Шебуршащие широкими тёплыми штанами и комбезами шаги, шелестящие рукава курток. "Шурх", - звук зимы.
Когда темно за окном, дома появляется нора. Своя, тёплая и уютная, с разными мерцающими огоньками гирлянд по всем углам, с метелью в стеклянном шаре, с отпечатками ладони в снегу на подоконнике снаружи и тёплой меховой лежанкой внутри. Со свечками и бегающими над ними жестяными лошадками и лисами.
А еще ночь - это время, когда рядом появляются люди. Не гиды, механики, менеджеры, а люди. Время не про то, какие они в работе и во взаимодействии, команде, а про них самих. Про тех, кто вокруг и рядом. Про фильмы, книги, настолки и походы в гости. Время про своих, потому что никого другого, нового, заезжего, здесь сейчас не оказывается.
За два месяца полярки я узнала больше людей, чем за полгода весны и лета до неё.
Время про себя. Потому что вдруг очень хочется говорить, говорить и слушать, слушать. Потому что можно говорить про себя, и ответ так же молча слышать.
Потому что залив забьёт льдом, и в отсвечивающем стекле вдруг посмотришь _себе_ в глаза.
А ты, однако, есть.
Рассветы приносят с собой разницу, с разницей появляется состояние "не хватает (света от лампы и гирлянд дома, звука, тепла...)". Когда вокруг вечный день, бывает "много" - устаёшь от яркости, от белого шума, от солнца с ветром в лицо... Ночью не так, ночью ровно. Ночью всего _достаточно_. _Не больше, чем нужно_. Какой-то очень спокойный баланс.
А в Феврале приходит утро. И арктическое утро - это про нежность, безграничную, мягкую и хрупкую нежность. Про постоянное ощущение, что хочется жить, - незаметное, привычное, тихое, просто с каждым вдохом. (Не "желание жить", а именно "хочется", первое слишком какое-то... сложное. "Желание жить" - это про преодоление, про силу и волю, про что-то такое большое и безудержно мощное. А тут просто фон, не основной мотив, не главная мысль - тема на заднем плане.)
Из рисовательного это пастель. Вкрадчиво-яркие мелки, крошащиеся под пальцами, если слишком сильно надавить. После неоновых маркеров полярной ночи бледные, но очень цветные.
