Когда уходят тучи, здесь всё очень синее. Небо - нет, небо голубое, переливами от сиреневого до бело-золотого, платинового. А море - синее, вода синяя, тени синие... Горы на горизонте, ангар у дороги напротив дома, куртка моя.
Почти месяц назад в рейде тоже была куртка, упряжь и шлейки - синие. И блики в битых стёклах в Колсбее, у домика Русанова, и лёд в каньонах, по которым мы шли. Но остальное всё - цветное, другое, ещё зимнее. Нет ничего более синего, чем осеннее небо и вода весной. Самый точный маяк.
А ещё мы ходили с собаками до Лыжного Домика - по дороге с бетонными плитами, по чёрно-серо-красному крошеву отвальной породы, по мокрому тяжелому снегу, проваливающемуся до воды, по мягким мхам и прошлогодней тундровой траве, напитанным водой, как ещё-немного-и-болото. Трассы наши растаяли, и всё поменялось, всё другое. И каньон теперь белый только по дну, и синий лёд из него ушел в небо, в воду, в море, а вместо него змеится ручей-река. Это красиво. Когда сливаются вода талая с солёной, когда с одной стороны прибой, мерный, шуршащий и вечный, и совсем рядом текучая недолгая, но сильная немножко горная речка. А ещё белая соль на чешуйчатой породе, как птичьи перья. Костёр у домика, молчаливый, не трескучий, но тёплый. Дым, который ветром сдувает. Дом, пока недостроенный, без двери, но в котором уже живёт ощущение будущего уюта. И окна большие, высокие, и камин, и деревянные светлые перила второго этажа. Солнце в полночь высокое и вечное, белое солнце. А сквозь очки - какое-то очень тёпло-вечернее. Собаки и гуляющие олени, без снега теперь заметные.
Тимофей, когда я поднялась от моря с промокшими ногами, посмотрел и сказал, что у меня слишком довольная рожица.
Белка перед обратной дорогой пряталась за мной от Ярославы с колонкой, и мы её убеждали, что это - всё та же Яра, с которой они давно знакомы, и вообще сюда пришли.
Аврора виртуозно перегрызла потяг, за который была привязана, зато нашла мои выпавшие очки, а потом немножко снесла ржавый столб.
Венька в два часа ночи по возвращении возмущенно носилась вокруг будки и требовала продолжения - "Нет, ну размяться мы размялись, а теперь - гулять!"
А ещё Ярослава вызвала нам машину, чтобы развезти всех по домам, и оказалось, что водитель просто случайно вышел покурить в гараж, и приехал к нам в шортах, майке и тапочках - такой вот арктический наряд. И высадили меня прямо практически на лестницу моего подъезда. Такая... почти песенка про сказки, ушедшие в настоящую жизнь, только они обычно грустно-циничные, а эта - добрая, тёплая такая.
А время тут просто есть. Не летит, не стоит, не идёт, не какое-то конкретное время года, суток, которое есть или нет, не ресурс, которого вечно не хватает или слишком много... Часы тикают. Механические, на руке. Иногда громко, иногда незаметно, иногда просто тикают. Вчера почти лето, вечером - снег в июне, завтра - пятая весна. Ночь - у каждого своя, она живёт в складках штор и шуршащей фольге. Вечер - в линзах с четвёртым фактором и серо-желтым фильтром. Утро наступит, когда ты проснёшься. А время, время нет, время отдельно. Как-то само по себе, просто есть. Часы тикают. Когда я вернусь домой, будет шесть дня.
А ещё подумалось: я вот пишу, и получается такое место, в котором всё всегда хорошо. Такой Остров-добрый-волшебник, сказочник, приезжаешь, а тебе тут же сладкий леденец на палочке, как лекарство от всех проблем, и новую жизнь бонусом к ящику с мороженым. А это неправильно. Даже не потому что так не бывает, и все это знают. По тому, что Остров - не добрый волшебник. Остров - Барон Мюнгхаузен. Живой, мечтательный, иногда странный с непривычки, открытый и умный, не волшебный, нет. Честный и прямой. Тут бывает не только хорошо, по-разному бывает. Он не как все, это правда. Остров - просто всегда настоящий. От этого проще улыбаться.
Барон Мюнгхаузен славен не подвигами, а тем, что не врёт.
Я всё коплю, коплю, пишу что-то, и между абзацами накапливаются недели. И вроде хочется рассказать еще, но пока не дописалось, и чем больше тянешь, тем больше теряется просто по времени. Про рейд на 160км за четыре дня, про людей новых и старых, про собак, теперь вот уже про лето нужно, которое вдруг наступило. Про первые желтые цветы под пушкой. Про птичьи облака. Про мокрый мох тундры, который пахнет так, что уже предчувствуешь вкус вытаявшей брусники или водяники, как в горах...(но их, к сожалению, нет и не будет :( Арктика) Про тёплую гальку на литорали. Про то, как Кот лазал над Ильёй по склону клифа, а Куба на склоне несогласно залегала и улыбалась. Про саму Кубу, наверно, теперь уже тоже надо. Но от начала этих букв уже месяц, не честно тянуть дольше. Так что пока вот так, просто в картинках.
